Гек - Орландина
В полночный час совсем одни да на скамеечке,
Скрип сверчков, целую губы девочке.
Шепчу: «Люблю», а руки по коленочке.
И на двенадцати часах прилипли стрелочки.
Она в ответ: «Я не такая, как ты думаешь.
Все говорят, что я девчонка очень странная».
А я добрался в темноте почти до трусиков
И говорю: «Да ладно, не выдумывай».
Но не подействовали эти отговорочки.
Она уверенно и громко так продолжила:
«Пока не поздно, убери свои ручоночки,
Нето я не ручаюсь за последствия».
«Ну, ни фига, красотуля-то с характером». —
Подумал я и, губы сделав бантиком,
Попёр вперёд, но тело нежно-гладкое
Её покрылось шерстью отвратительной.
И пальцы крепкие с когтями очень длинными
Меня схватили тут же ниже пояса.
Сверкнув глазами, слюной повсюду брызгая,
Она сказала: «Что, упырь, обкакался?»
А голос мой с душою вместе спрятался,
Чуть ниже голени сидит и не шевелится.
Ни «бэ», ни «мэ» не в силах даже вымолвить.
Соображал: ну что ж это за чудище?
Обознатушки, перепрятушки.
Вроде жив ещё, вот и ладушки.
Я один такой ведь у матушки.
Слышь, нечистая, чур меня.
Обознатушки, перепрятушки.
Вроде жив ещё, вот и ладушки.
Я один такой ведь у матушки.
Сгинь, нечистая, слышишь, чур меня.
Ответ простой. «На чёрном небе полнолуние, —
Сказа тварь, — и мне сегодня хочется
Гулять всю ночь, любить тебя по-всякому.
Давай, родной, прогоним одиночество».
А я почувствовал, как голос поднимается,
Из глубины по горлу вот протиснулся
И заорал: «Спасите, помогите, блядь,
Нето убьют, над телом надругаются».
Она опешила, быть может, испугалась, а.
Ослабли лапы, тут я, хлоп, и вырвался,
И наутёк бегом да чуть не падая,
И всё ору: «Спасите, помогите же».
Но ни души вокруг, а сволочь хитрая,
Уж предо мной стоит и ухмыляется:
«Куда ты денешься, любимый ненаглядный мой?
Пыхтел, хотел, а тут сопротивляешься».
Всё, мне конец, закрыл глаза, расслабился.
«Господь, прости, грешил, теперь раскаялся».
Физиономии родных мелькают в памяти.
Всё, я готов, давай, скотина, радуйся.
Смотрю, исчезла, как будто бы и не была.
Вот, как полезно, всё же, имя божье.
И сам не свой с противным ощущением
Побрёл домой, а шея кровоточила.
Обознатушки, перепрятушки.
Вроде жив ещё, вот и ладушки.
Я один такой ведь у матушки.
Слышь, нечистая, чур меня.
Обознатушки, перепрятушки.
Вроде жив ещё, вот и ладушки.
Я один такой ведь у матушки.
Сгинь, нечистая, слышишь, чур меня.
Скрип сверчков, целую губы девочке.
Шепчу: «Люблю», а руки по коленочке.
И на двенадцати часах прилипли стрелочки.
Она в ответ: «Я не такая, как ты думаешь.
Все говорят, что я девчонка очень странная».
А я добрался в темноте почти до трусиков
И говорю: «Да ладно, не выдумывай».
Но не подействовали эти отговорочки.
Она уверенно и громко так продолжила:
«Пока не поздно, убери свои ручоночки,
Нето я не ручаюсь за последствия».
«Ну, ни фига, красотуля-то с характером». —
Подумал я и, губы сделав бантиком,
Попёр вперёд, но тело нежно-гладкое
Её покрылось шерстью отвратительной.
И пальцы крепкие с когтями очень длинными
Меня схватили тут же ниже пояса.
Сверкнув глазами, слюной повсюду брызгая,
Она сказала: «Что, упырь, обкакался?»
А голос мой с душою вместе спрятался,
Чуть ниже голени сидит и не шевелится.
Ни «бэ», ни «мэ» не в силах даже вымолвить.
Соображал: ну что ж это за чудище?
Обознатушки, перепрятушки.
Вроде жив ещё, вот и ладушки.
Я один такой ведь у матушки.
Слышь, нечистая, чур меня.
Обознатушки, перепрятушки.
Вроде жив ещё, вот и ладушки.
Я один такой ведь у матушки.
Сгинь, нечистая, слышишь, чур меня.
Ответ простой. «На чёрном небе полнолуние, —
Сказа тварь, — и мне сегодня хочется
Гулять всю ночь, любить тебя по-всякому.
Давай, родной, прогоним одиночество».
А я почувствовал, как голос поднимается,
Из глубины по горлу вот протиснулся
И заорал: «Спасите, помогите, блядь,
Нето убьют, над телом надругаются».
Она опешила, быть может, испугалась, а.
Ослабли лапы, тут я, хлоп, и вырвался,
И наутёк бегом да чуть не падая,
И всё ору: «Спасите, помогите же».
Но ни души вокруг, а сволочь хитрая,
Уж предо мной стоит и ухмыляется:
«Куда ты денешься, любимый ненаглядный мой?
Пыхтел, хотел, а тут сопротивляешься».
Всё, мне конец, закрыл глаза, расслабился.
«Господь, прости, грешил, теперь раскаялся».
Физиономии родных мелькают в памяти.
Всё, я готов, давай, скотина, радуйся.
Смотрю, исчезла, как будто бы и не была.
Вот, как полезно, всё же, имя божье.
И сам не свой с противным ощущением
Побрёл домой, а шея кровоточила.
Обознатушки, перепрятушки.
Вроде жив ещё, вот и ладушки.
Я один такой ведь у матушки.
Слышь, нечистая, чур меня.
Обознатушки, перепрятушки.
Вроде жив ещё, вот и ладушки.
Я один такой ведь у матушки.
Сгинь, нечистая, слышишь, чур меня.
Количество просмотров: 48