Новолуние - Последнее oктября
…Твои глаза засыпает снег,
Осколок бутылки стремится припасть к живительным венам,
Сквозь пасти оконных проемов зима начинает последний разбег —
И навсегда уходит октябрь, выступая штрихами крови на стенах…
Принцесса одна, ей снится юродивый принц —
На рыжем осле покидая дворец, он просит ее обернуться.
И она никогда не вернется назад, в придворное скопище лиц,
Ей уже не придется идти под венец, ей уже никогда не проснуться.
Я, как и все вы, играю в игры, но это — игра не моя.
Я тоже когда-то покинул свой дом и ушел в эту черную вьюгу.
Но состав может ехать только туда, куда поведет колея —
А стрелочник пьян, и летят под откос вагоны, целуя друг друга.
И люди придумают водку, напалм и носители атомных бомб,
Чтоб нам с тобой легче жилось в поминутном твоем измереньи,
Когда, наконец, мы выйдем на свет из бетонного льда катакомб —
И вместе уйдем навсегда, обменяв свою жизнь на прощенье…
Мы снова вдвоем на заснеженной сцене, но это уже эшафот.
Зыбкие тени на потолке пляшут с немою угрозой.
Девочка плачет, но слезы фальшивы, и это ее не убьет —
Ей много позже узнать предстоит, как жгут настоящие слезы.
Мой доктор сказал, что еще до зимы я мог бы болтаться в петле,
Когда бы не музыка, или трамал, или спасшая крышу беспечность.
Но голод опять закипает внутри, и я припадаю к игле,
Которая острым концом уходит в твою аритмичную вечность.
И люди придумают водку, напалм и носители атомных бомб,
Чтоб нам с тобой легче жилось в поминутном твоем измереньи,
Когда, наконец, мы выйдем на свет из бетонного льда катакомб —
И вместе уйдем навсегда, обменяв свою жизнь на прощенье…
Солнце софитов проело лицо — и это уже навсегда,
Ведь наш с тобой город находится там, где никто никогда еще не был.
Мы снова стоим на астральном мосту, что ведет из Москвы в никуда,
И сверху блистает земля, а внизу отражается небо.
Сердце на башне пробило подряд двадцать четыре часа.
Ты можешь не знать слова «завтра», но от этого время не встанет,
И мой наступающий день — запитые болью два «колеса»,
Одно из которых — спасенье души, а другое — адское пламя.
И люди придумают водку, напалм и носители атомных бомб,
Чтоб нам с тобой легче жилось в поминутном твоем измереньи,
Когда, наконец, мы выйдем на свет из бетонного льда катакомб —
И вместе уйдем навсегда, обменяв свою жизнь на прощенье…
И люди придумали водку, любовь и носители атомных бомб,
Чтоб нам с тобой легче жилось в неизвестном пока измереньи,
Когда, наконец, мы выйдем на свет из бетонного льда катакомб —
И вместе уйдем навсегда…
Осколок бутылки стремится припасть к живительным венам,
Сквозь пасти оконных проемов зима начинает последний разбег —
И навсегда уходит октябрь, выступая штрихами крови на стенах…
Принцесса одна, ей снится юродивый принц —
На рыжем осле покидая дворец, он просит ее обернуться.
И она никогда не вернется назад, в придворное скопище лиц,
Ей уже не придется идти под венец, ей уже никогда не проснуться.
Я, как и все вы, играю в игры, но это — игра не моя.
Я тоже когда-то покинул свой дом и ушел в эту черную вьюгу.
Но состав может ехать только туда, куда поведет колея —
А стрелочник пьян, и летят под откос вагоны, целуя друг друга.
И люди придумают водку, напалм и носители атомных бомб,
Чтоб нам с тобой легче жилось в поминутном твоем измереньи,
Когда, наконец, мы выйдем на свет из бетонного льда катакомб —
И вместе уйдем навсегда, обменяв свою жизнь на прощенье…
Мы снова вдвоем на заснеженной сцене, но это уже эшафот.
Зыбкие тени на потолке пляшут с немою угрозой.
Девочка плачет, но слезы фальшивы, и это ее не убьет —
Ей много позже узнать предстоит, как жгут настоящие слезы.
Мой доктор сказал, что еще до зимы я мог бы болтаться в петле,
Когда бы не музыка, или трамал, или спасшая крышу беспечность.
Но голод опять закипает внутри, и я припадаю к игле,
Которая острым концом уходит в твою аритмичную вечность.
И люди придумают водку, напалм и носители атомных бомб,
Чтоб нам с тобой легче жилось в поминутном твоем измереньи,
Когда, наконец, мы выйдем на свет из бетонного льда катакомб —
И вместе уйдем навсегда, обменяв свою жизнь на прощенье…
Солнце софитов проело лицо — и это уже навсегда,
Ведь наш с тобой город находится там, где никто никогда еще не был.
Мы снова стоим на астральном мосту, что ведет из Москвы в никуда,
И сверху блистает земля, а внизу отражается небо.
Сердце на башне пробило подряд двадцать четыре часа.
Ты можешь не знать слова «завтра», но от этого время не встанет,
И мой наступающий день — запитые болью два «колеса»,
Одно из которых — спасенье души, а другое — адское пламя.
И люди придумают водку, напалм и носители атомных бомб,
Чтоб нам с тобой легче жилось в поминутном твоем измереньи,
Когда, наконец, мы выйдем на свет из бетонного льда катакомб —
И вместе уйдем навсегда, обменяв свою жизнь на прощенье…
И люди придумали водку, любовь и носители атомных бомб,
Чтоб нам с тобой легче жилось в неизвестном пока измереньи,
Когда, наконец, мы выйдем на свет из бетонного льда катакомб —
И вместе уйдем навсегда…
Количество просмотров: 40