Лора Московская - Горечь
Сколько
Можно жить с волком,
Тропками заповедными пробираться…
Жестка
Колкая шерстка.
Мордами воспаленными утыкаться.
Тихо, разбитые лапы
Переставляя позади,
Лихо, почувствовав слабость,
Тут же ударит — не уйти!
С миру по нитке —
Нищему накидка —
Саваном, бурым саваном!
Горечь в напитке.
Собирай пожитки —
Пей до дна.
Нитью
Да по наитью
Связаны неразлучники общей долей.
Тенью
По мановенью
Прячутся словно жулики от неволи.
Множат гордыню на годы,
Меру на совесть, страх на боль.
Кожу никчемной свободы
Ценят дороже, чем любовь.
Россыпь кармина
Дочери и сына
Памятью, вящей памятью.
Пух да перина
Натирают спину
Честь мою.
Боже,
Плетью по коже
Сорваны обнаженные чувства с тела.
Сложно
Быть осторожной.
И лишь шаг остается мне до предела.
Вира обманутой вере,
Как ни старайся — пустота.
Силой запру эти двери.
Прочь убирайся навсегда!
Целься получше, да, в самую гущу.
Вдребезги. Сердце вдребезги.
Стылую душу вывернуть наружу
От тоски.
Можно жить с волком,
Тропками заповедными пробираться…
Жестка
Колкая шерстка.
Мордами воспаленными утыкаться.
Тихо, разбитые лапы
Переставляя позади,
Лихо, почувствовав слабость,
Тут же ударит — не уйти!
С миру по нитке —
Нищему накидка —
Саваном, бурым саваном!
Горечь в напитке.
Собирай пожитки —
Пей до дна.
Нитью
Да по наитью
Связаны неразлучники общей долей.
Тенью
По мановенью
Прячутся словно жулики от неволи.
Множат гордыню на годы,
Меру на совесть, страх на боль.
Кожу никчемной свободы
Ценят дороже, чем любовь.
Россыпь кармина
Дочери и сына
Памятью, вящей памятью.
Пух да перина
Натирают спину
Честь мою.
Боже,
Плетью по коже
Сорваны обнаженные чувства с тела.
Сложно
Быть осторожной.
И лишь шаг остается мне до предела.
Вира обманутой вере,
Как ни старайся — пустота.
Силой запру эти двери.
Прочь убирайся навсегда!
Целься получше, да, в самую гущу.
Вдребезги. Сердце вдребезги.
Стылую душу вывернуть наружу
От тоски.
Количество просмотров: 65